Считать без вести пропавшим...
писатель Виктор Левашов
(член Союза писателей России)
по мотивам воспоминаний ветерана войны Виктора
Дойти до рассвета
- Дёма!..
- А?..
- Помнишь караван апрельский?
- Ну...
- Колечко я тогда заныкал, золотое, с рубином...
- Перстень?
- Да вроде... Как мыслишь, вместо обручального сойдёт?
- Покажь...
- Нету... В батальоне, Кушкалиеву на хранение сдал...
- Контуженный! Нашёл кому сдать!..
- Никуда не денется, вернусь - заберу...
. . .
- Я за кольцом, тебе его Рябцев перед "боевыми" отдал...
.. Погиб... Перед смертью попросил меня кольцо в Союз переправить... Давай, где оно?
- Кольцо? Сейчас... - Кушкалиев полез в стол и, порывшись, вытащил что-то, завёрнутое в чистую тряпку. - Вот оно, Дёма, держи...
Дёмушкин выложил кольцо на стол, посмотрел на Кушкалиева хмурым взглядом.
- Это не то кольцо. Где Сашкино?
- Как не то? - удивился Кушкалиев. - Это, это он оставлял...
- Дуру не гони... - поморщился Дёмушкин. - Это серебро, Саня тебе золотое оставлял, с рубином...
- Бери кольцо, дарагой... - ... - Не нравится - оставляй. На твой век караванов хватит, ещё добудешь...
Хряск!.. - ... Ещё через десяток секунд геройский каптёр корчился на полу.
- Подавись!.. - Каптёр достал из внутреннего кармана куртки тускло сверкнувший золотой перстень, бросил на пол. - Всё равно не сохранишь...
Через пару дней появился следователь военной прокуратуры и начались выматывающие душу вопросы, сводящиеся к фактам грабежа мирного афганского населения военнослужащими Рябцевым и Дёмушкиным. ...
Дёмушкин ... грядущую тюрягу начал воспринимать вполне философски. Но его думы были смятены новым событием: через неделю его вызвали "с вещами", дали расписаться в каких-то бумагах, после чего он оказался за воротами "губы"...
На земле присутствовал БТР, на броне которого восседал самый лучший прапорщик в мире по фамилии Лямин!
- Здравия желаю, товарищ прапорщик... Я уже думал - звиздец полный... - честно признался Дёмушкин, забираясь на броню.
- Правильно думал, ... - философски отозвался прапорщик.
- Никто ничего не подтвердил - вот в чём тебе повезло... - сказал Лямин, глядя куда-то вдаль.
- Никто? - опешил Дёмушкин. - А этот [каптёр Кушкалиев]?..
- Потери у нас... - объяснил прапорщик, - Наш каптёр на базаре продукты закупал, из толпы кто-то пальнул... Короче, в голову, сразу наповал...
Дёмушкин долго молчал, переваривая услышанное: "Вот как бывает..."
- Бывает... - согласился Лямин, по-прежнему глядя в сторону...
- Спасибо, командир... - тихо сказал Дёмушкин. - Вовек не забуду...
Начало апреля 1982 года,
северная часть кандагарской "зелёнки".
...не последний день эту "зелёнку" топчем. ...нам дано что попроще: передавить душманскую мразь. И чем больше, тем лучше.
... А вот теперь пошустрей действовать надо! Через часок рассветёт, Всё, работаем...
. . .
...Прапорщик Лямин сидел на кочке, задумчиво мусоля потухшую сигарету, и сосредоточенно наблюдал за активными действиями пары ног, обутых в кроссовки. Ноги выражали явное стремление своего хозяина выжить любой ценой. Они дёргались, елозили, цеплялись за землю, пытались даже брыкаться. А причина столь бурной деятельности заключалась в том, что обладатель ног, дёргая ещё и связанными за спиной руками, пытался вытащить собственную голову из арыка... Такой возможности ему не давали - за шею и плечи его крепко держали Васильков с Палвановым. Лишь изредка, по знаку Лямина, патлатую башку "духа" выдёргивали из мутной воды, давая хватануть широко разинутым ртом чуток воздуха, и вновь подвергали "водной процедуре". Для столь эффективного и экстренного "потрошения" имелись свои веские основания. ...один из трёх пленных "духов" оказался славянином. Да-да, землячком...
... Стреляться и резаться с этими серьёзными сволочами по всем окрестным зарослям и арыкам нам пришлось почти что час, после чего мы заимели трёх более-менее живых аборигенов. И одного из них, наиболее "достойную кандидатуру", мы сейчас готовили для срочного "потрошения"...
Лямин кивнул, и Васильков выдернул башку "духа" из арыка. Выпученные глаза, рот, судорожно хватающий воздух, явно выражали желание землячка передохнуть, и тогда Лямин чуть заметно кивнул Василькову - не торопись, мол...
- Р-реб-б-бята... - прохрипел "дух", блуждая мутным взором по нашим лицам. - П-пацаны, я свой!..
- Допустим... - негромко отозвался Лямин и, раскуривая сигарету, сменил тон на решительный: - Отвечать живо и ясно! Понял?
- Т-так точно...
- Службу помнит, козёл... - зло удивился Васильков и, слегка двинув "духа" по рёбрам, полюбопытствовал: - А что такое "чмо", помнишь, мразь?..
- Цыц... - спокойно приказал Лямин и обратил пристальный взгляд на "духа": - Быстро - фамилия, звание, полк!..
- Круглов... - Судорожно выдохнул "дух" и, переведя дыхание, зачастил захлёбывающейся скороговоркой:
- Круглов Владимир, 101-й полк, второй батальон, первая рота!...
- Когда и почему ушёл к "духам"?
- Не уходил!.. - бывший "шурави" энергично закрутил головой, неприятные холодные брызги полетели с его нечёсаной головы. - С "блока" утащили, в октябре 80-го, сонным взяли, гады!..
- Сонным, значит? Гм... Ну, а пулемёт тебе за какие заслуги выдали?
- Да заставили меня, заставили!.. - почти простонал "дух" и, задрожав расквашенными губами, хлюпнул носом: - Убили бы иначе...
Все молчали, молчал и Лямин, продолжая полупрезрительно разглядывать "духа" Вову, и тот, сразу приободрившись, снова завёл:
- Я свой, пацаны, свой!.. Сбежать хотел, всё случая ждал, в доверие к ним входил... Верьте мне, ребята!.. - вид у него несчастный, голос дрожит, глазки голубые, ясные и честные, слёзы и сопли самые что ни на есть натуральные...
Вся проблема в том, что, ... стоял Вова за дувальчиком и вовсю лупил из старого "дегтярёва" по нашим залёгшим пацанам. ... А когда я очутился у него за спиной, то прикладом по башке двинул почти что нежно. В аут он ушёл сразу - мордой вниз: мне оставалось его же чалмой руки под локоточками скрутить. Спеленал, перекантовал на спину, глянул в морду - обомлел!.. Славянин, мать его за ногу, русак чистейший! С минуту приводил в чувство, усиленно разминая его харю кулаками, а потом орал и отгонял подбежавших пацанов, которые сгоряча чуть не порвали эту сволоту в клочья... Такое вот знакомство получилось у нас с Вовой из 101-го... Поэтому шибко большого доверия к его соплям и стонам я не испытывал.
...сейчас у нас совсем не было времени играть с "духами" в ладушки. Уже рассвело, а до ближайшего поста три-четыре часа ходьбы. Место же здесь было очень пакостное - кандагарская "зелёнка". Да и "гости" могли явиться в любой момент.
... - Кончайте эту гниду...
- Не надо!
- Заткнись, падаль... Умри хоть человеком...
- Стой! - резко приказал Лямин. - Легко уйдёт, гад, шлёп - и нету... Как мыслишь, Вова?..
Вова безмолвно трясся, с ужасом глядя на прапорщика. А Виталя всё продолжал, не отрывая холодного взгляда от елозящего по земле "духа"...
Все молчали, потом Васильков, кашлянув, неуверенно подал голос:
- Это... того, что ли?..
- Того... - не отводя взгляда от "духа", подтвердил прапорщик. - Тащи, будем у этих сволочей опыт перенимать, по полной программе!..
Васильков крякнул и, закинув за спину автомат, исчез в зарослях. И Дёмушкин как-то вдруг сразу понял, что именно сейчас произойдёт. Впрочем, догадались все...
... Дёмушкин медленно перевёл туда взгляд... Из зарослей торопливо выбирался Васильков, на ходу ожесточённо затачивающий и без того острый кол...
И вот тогда Вова завизжал. Верещал по-заячьи тонко, пронзительно, и сквозь этот визг прорывалось, что мы - козлы и фашисты, что он - свой... А потом визг превратился в рванувшийся по "зелёнке" нечеловеческий вой...
С минуту прапорщик молчал, с брезгливой отчуждённостью разглядывая побагровевшее лицо "духа" с торчащим изо рта кляпом, потом, отвернулся и отрывисто бросил в пространство:
- Собрать всё, уходим!..
Всё то время, пока мы собирали трофеи, "душки" сидели смирно, с немым ужасом уставившись на корчащегося Вову, натужно мычащего на колу и всё пытавшегося вытолкнуть кляп изо рта...
...этого гада оставим здесь - в знак немого предупреждения тем, кто снова пойдёт по этой "духовской" тропе.
... Но сейчас мы уходим, а "духи" остаются холодными и неподвижными. Все, кроме одного. Этот пока живой, но только пока.
Сколько ещё он проторчит на крепко закреплённом колу, мыча и извиваясь, - не знаю. Знаю только, что пленных мы взяли двоих. Двоих - и никак иначе! Не было никакого Вовы Круглова из 101-го, который по-прежнему считается без вести пропавшим, и которого где-то в России до сих пор ждёт мать. Не было - и всё тут, так оно проще будет...
* * *
Из этических соображений имя и фамилия предателя изменены.
P.S. Автор выражает искреннюю признательность Виктору за его помощь и дружескую поддержку во время создания произведения.